Интервью с Ольгой Василевской

Когда-то стихи были в некотором роде способом себя занять. Лет с 17 это способ самовыражения, трансляции в мир своих чувств. Сейчас это иногда род психотерапии, не люблю возмущаться сама с собой, поэтому надо проорать некоторым людям, до которых другими способами не достучишься, всё, что о них думаешь, лучше уж в такой форме, и даже если не сработает, станет легче. И новый продукт творчества нарисовался. Чаще всего именно поэтому они у меня в черновиках не засиживаются, оказываясь в соцсетях максимум через несколько часов после написания.
Если бы меня спросили, что я умею делать лучше всего, я бы, наверное, "скромно" ответила:  "петь и писать стихи". Стихи - для познания себя и степени своей свободы. Стихи рождаются либо внезапно, либо дня по два, но всегда, как у Маяковского, втягиваются из одной строчки, пришедшей в голову, пока я еду в маршрутке или мою посуду. Чаще всего днем заранее задумываю, о чем буду писать ночью. Мне не близок весь этот сверхзвуковой пафос про" свыше" и прочее. А те самые строчки и то, чем они обрастают, берутся из разговоров-переписок, впечатлений и настроений прожитого дня.

Любимчики на все времена - В. Тушнова и М. Цветаева. В современной поэзии открытия делаются каждую неделю, из самых-самых - Ростислав Ярцев, Николай Васильев, ну, и конечно, давний большой друг Борис Кутенков который поражал меня ещё в свои 15 лет, когда мы познакомились.
Из прозы обожаю Дину Рубину, Татьяну Толстую, еще нравится француженка Анна Гавальда. Я привязываюсь к авторам, а не к книгам, без какой-то деловой или учебной необходимости ничего не перечитываю.

Что я ценю в людях? Свободу, дружбу, позитивное отношение к жизни, путешествия, знания.
В людях меня привлекает оптимизм , доброта (без примесей снисходительности и сюсюкающей жалости), верность дружбе, щедрость, творческая жилка, общительность и умение принимать людей такими, какие они есть, заинтересованность в любом общении.
Не люблю, когда меня начинают жалеть или не воспринимают всерьёз, коробит невыполнения обещаний, жадность, занудство и когда мной открыто манипулируют.

* * *
Ты меня совсем не знаешь, врут стихи, лукавят фотки.
И уходят от ответа вниз по Волге катера.
Я на Волгу не похожа. На виду - да незаметна.
Что всё это означает - будешь гуглить до утра.

Я умею быть, где надо, под лиловым виноградом,
Под прицелом фотодула(слово пишем-три в уме).
Предскажу похолоданье, съем лимон и буду рада.
Я ведь снюсь в Калининграде и ,возможно, в Костроме.

Над седой равниной моря гордо реет дух шашлычный.
Сны выходят на прогулку, чешут нами языки.
Только нет меня у моря. И у Волги нет обычно.
Я везде и я повсюду. Но увидеть не с руки.

Сколько клавиш мы нажали, наши пальчики устали.
В кулаке звенит монета, в голове чужой сюжет.
Тень моя бредет вдоль стенки. Не из глины, не из стали.
Просто тень. Меня так много, что считай и вовсе нет.

Я тебя совсем не знаю. Заграницы и столицы
Проплывают утром в ленте, поделиться и забыть.
Лето осенью не вечно. Вот и жду, кому б присниться,
В мировую паутину слов с(т)воих вплетая нить.

***
Твоё море шумит где-то в левом углу меня,
Лес сосновый, еловый родной, от всего - броня.
Кто тебе забронировал место в моём" про-жить"?
Там ни петь, и ни рисовать, слишком туго нить.

Твоё море темней ближе к лету, в нём тонут сны.
А к рассвету поймаю один, но там нет глубины.
Но там тесно в одном аккорде, шипит волна.
И скрипит, и смеётся над ёлкой седая сосна.

Поделом же чайке безмозглой, не лезь, не твоё.
Там не спится. И даже не спиться. И песни - старьё.
Это море шумит за окном хором ста машин.
И озноб дирижирует сном. До твоих глубин.